Анатолий ХИЖНЯК: Тайга – это легкие Планеты, Амазония – кладовая ее биоразнообразия

За тридцать последних лет Анатолий Хижняк преодолел по джунглям Амазонии - в одиночку и как руководитель экспедиций - многие тысячи километров. Современный Миклухо Маклай искал Эльдорадо, открывал новые племена, жил среди индейцев, золотоискателей, изучал языки и обычаи аборигенов, природные явления, животный и растительный мир амазонских лесов. География его профессиональных интересов – от Амазонии и Африки до Памира, пустынь Средней Азии и джунглей Океании. Но сегодня наш разговор – о Южной Америке.

Анатолий Хижняк: В Амазонии за все время я был тоже раз, наверное, тридцать. «Застревал» там и на годы, и на месяцы. В бразильской, колумбийской, перуанской, эквадорской, боливийской, венесуэльской сельве. В общем, во всех странах, на которые простираются амазонские леса.

Площадь их, конечно, огромна. Пять с половиной миллионов квадратных километров. Но когда Амазонию называют «легкими» Планеты, это не совсем так. Все-таки, «легкие», это, скорее, тайга. В том числе наша, российская.

- Почему не Амазония?

Анатолий Хижняк: Дело в том, что вся биомасса амазонских джунглей, она, с одной стороны, кислород выделяет, а с другой - ночью его же и поглощает. В сельве много всего, там все перегнивает, развивается, растет. Поэтому, повторюсь, кислород, который Амазония вырабатывает, она же и потребляет. И по факту общей земной атмосфере достается не так уж и много, как кажется на первый взгляд. Российская тайга – дает больше.

Но зато Амазония – самое биологически разнообразное место на Планете. Сочетание жары, влажности, солнечной радиации – дает фантастические результаты! Там на одном квадратном километре может расти, допустим, сто видов деревьев. А у нас во всей тайге – видов двадцать. Я уже не говорю про мелкие растения, про животных. То есть, джунгли Амазонки – это бурлящий «котел» биологического разнообразия Планеты.

И если бы библейский Ной, допустим, брал каждой твари по паре из Амазонии, ему достаточно было бы только разок «зачерпнуть», и хватило бы на несколько цивилизаций.

Другими словами, это бесценная сокровищница. Прежде всего, по видовому разнообразию. По лекарственным растениям, например. До 90 процентов биологически активных веществ естественного происхождения на Земле – родом из Амазонии. И, конечно, Человечеству надо это все защищать, оберегать и дать возможность развиваться дальше. Мы не можем себе позволить лишиться этого видового разнообразия.

- А в чем опасность?

Анатолий Хижняк: Приведу пример из другой части Планеты, где джунгли тоже необыкновенно богаты. Например, лет 15 назад в Индонезии случились масштабные пожары – на Суматре, в зоне именно экваториальных тропических лесов. И там выгорели огромные площади, безвозвратно погибли несколько сот видов редких животных и растений.

Джунгли – это, прежде всего, Амазония (Южная Америка), бассейн реки Конго в Африке, а в Азии – это Индонезия. И там очень много эндемиков. То есть, растет какая-нибудь уникальная орхидея, условно говоря, всего лишь на площади в пять квадратных километров. И все – больше она нигде в мире не растет. И допустим, эта орхидея обладает какими-то противораковыми свойствами или другими особенностями. И вот, к примеру, в этом месте погиб лес – вырубили или сожгли. Казалось бы, пять километров площади – пустяки, когда их пять с половиной миллионов! Но именно на этом пятачке и росло это удивительное растение. Оно погибло, и наша цивилизация лишилась какого-то гипер-эффективного лекарства!

- Леса Амазонии заметно уменьшаются?

Анатолий Хижняк: Что касается вырубки, то она сейчас идет, конечно, везде. В первый раз я, допустим, оказался в Бразилии, в джунглях, в конце 1991 года. И весь 1992 год там жил. А потом попал в те же места лет пять назад. То есть, прошло 25 лет. Изменения произошли серьезные. Где были джунгли – сейчас уже поля и так далее.

Дело в том, что экосистема джунглей, она немножко иная, не такая, как мы видим в фильмах про Индиану Джонса: «Сегодня ты прорубил в дебрях тропу, а на завтра она уже заросла». В массовом сознании джунгли – неубиваемые. Ты только прорубил – и они тут же все поглотили. Это не совсем так.

Первичная сельва, то есть джунгли настоящие, с деревьями по 50-60 метров, которые растут до двух тысяч лет, как, например, сейба. Это одно из уникальных деревьев. Я про него подробней чуть позже расскажу.

Первичный лес - это гигантские деревья, которые крону дают. И под ними второй ярус, затем третий. И все это лианами переплетено. Такой лес складывается лет за сто-двести. Он не вырастает, условно говоря, за неделю. И если его срубить, на восстановление экосистемы накиньте сотню-другую лет. А может и вообще не восстановиться.

- Почему?

Анатолий Хижняк: В Амазонии очень много осадков. И деревья там имеют корневую систему не стержневую – как у нас, в России сосна, например. Она «морковкой» пустит корни, зацепится за глубину и стоит. В джунглях не так. Посмотрите на фотографии. Все гигантские деревья стоят враскоряку, как на треножниках. Потому что плодородный гумусовый слой с полезными веществами очень тонкий, всего несколько сантиметров. И глубже – просто голая глина.

Когда деревья срубают, их кроны уже не защищают землю от дождя. И тропические ливни смывают, уносят, уничтожают этот гумусовый слой за пару недель. И на этом месте получается вообще глиняная пустыня. Конечно, она довольно скоро покроется какой-нибудь мелкой растительностью. Но это уже не будет джунглями. Практически никогда. Такие пустынные места-проплешины встречаются в Амазонии, где были бесконтрольные вырубки.

Не надо забывать, что джунгли – это очень уязвимая экосистема. По хрупкости ее можно сравнить, пожалуй, с тундрой. По тундре когда вездеход ползет, он поднимает верхний слой, где ягель растет. А снизу – вечная мерзлота. И такой вездеходный след может лет 50 сохраняться, пока не восстановится тундровая растительность мхов, лишайников, ягеля. Так же – и в джунглях.

Поэтому, представление о том, что в джунглях быстренько все зарастает, это неправильно. Зарастает быстро лишь сорной растительностью. Но это уже – не джунгли. В таких местах уже нет ни видового разнообразия, ни полезных растений, ни животных.

- То есть, надо помнить, что джунгли гораздо ранимее, чем кажется. А что с масштабами вырубки?

Анатолий Хижняк: Масштабы – пока, слава Богу, все-таки не катастрофические. И точка невозврата еще не пройдена. Но исключительно за счет огромных расстояний, огромных пространств. Благодаря тому, что там все-таки нет дорог. И тяжело добраться лесорубам и их технике, чтобы вырубать большие площади.

Это хорошо видно, когда летишь над Амазонией. Но, повторяю, бить тревогу надо уже сегодня. Иначе детям и внукам сегодняшних землян ничего не останется лет через 50.

- А что им достанется, неужели пустоши да пеньки?

Анатолий Хижняк: Дело в том, что ценится амазонская древесина не абы какая, а, например, красное дерево. И лесорубы - модерерос - ищут, смотрят, где оно растет. И уже туда отправляют гигантские машины. Ясно, что они рубят не только вот эти деревья большие, но и все вокруг, оставляя за собой просеки и пустоши.

Разумеется, лесорубы вступают в стычки с индейцами. Потому что для индейцев – это охотничьи угодья. Их дом. И пришельцы этот дом опустошают.

Здесь можно как пример привести нашумевший в свое время фильм «Аватар» режиссера Джеймса Кэмерона. Он посещал Перу, осматривал джунгли, пробовал экзотический напиток, который спасает от многих болезней. Напиток этот, кроме всего прочего, отчасти галюциногенный. И все представляется именно в таком свете, как он фильм снимал – сине-зелено-красные тона.

На самом деле, Кэмерон ничего не выдумал. Он взял за идею реальные случаи, рассказал историю деревьев сейба, они среди самых больших в Амазонии. Ствол может быть несколько метров в диаметре, на его срезе можно трехкомнатную квартиру поставить. И некоторые местные племена своих мертвых не в земле хоронили, они хоронили их в деревьях. В этих сейбах.

Выдалбливали в стволе нишу, помещали туда умершего человека. И замазывали отверстие смолой, которую сейба выделяет. С годами дерево просто поглощало человека. Сейба – живет до двух тысяч лет. Чтобы обхватить ее ствол у основания, человек двадцать-тридцать должны взяться за руки.

И многие индейцы, например, знали, что вот в этом дереве похоронены их деды, прадеды и так далее. Для них это не просто дерево. Для них это родовая усыпальница, предмет поклонения, святыня. А для лесорубов – лишь огромный массив ценной древесины, «строительный материал». Не красной, конечно, но ценной. И лесорубы просто приходили и срубали эту сейбу.

Для индейцев это, фактически, означало уничтожение родовых кладбищ, могил, усыпальниц. Поэтому они осыпали пришельцев стрелами. Те отвечали залпами из ружей. Начиналась маленькая локальная война. Примерно как в фильме «Аватар».

Там у них тоже гигантское дерево – это и есть сейба. Так что Джеймс Кэмерон просто взял за основу эту историю – сейбу, кладбище с индейцами и пришедшими как из другого мира белыми лесорубами. Но перенес это на другую планету. Добавил фантастики. А так – все жизненно, чисто по-земному, ничего не придумано. Война цивилизаций. Как война между разными планетами.

Лесорубы, уничтожая лес, истребляют и культуру индейцев. Тут Джеймс Кэмерон снова прав. В действительности, каждый год пропадает, исчезает одно-два амазонских  племени. Кто-то погиб, кто-то смирился, но ушел «в город». Вот так современная промышленная цивилизация отбрасывает на обочину «прогресса» народы и культуры, сохранившиеся еще с доколумбовой эпохи.

Их, этих племен, практически не осталось. Вот, например, корубо я нашел, был первым белым человеком, который их увидел. Почти 20 лет прошло. Но они до сих пор еще там – на границе Перу и Бразилии. Сохраняют свой мир, но уходят все глубже в джунгли. Современная цивилизация их, конечно, достанет. Через пять-семь лет.

Сокращение лесов Амазонии - это не только ценная древесина. Там нефть на некоторых участках нашли. Так что это и нефтяные разработки, и строительство дорог, и экономическое развитие регионов. Там в промышленных масштабах добывают золото. И это не гаримперос-полубандиты, со своими кустарными методами. Добыча развивается в промышленных масштабах. Когда находят месторождение, «очищают» территорию от индейцев для начала, чтобы не мешали. Затем – и от «лишней» растительности. И вокруг этого крутятся даже не миллионы долларов. А гораздо больше. Поэтому местные власти готовы закрывать глаза на то, что под промышленную разработку уходят заповедные территории.

Почти тридцать лет я это наблюдаю. С начала 1990-х. И вижу, что реально идет борьба цивилизаций, леса сокращаются, исчезает культура местных народов. У защитников пока еще есть время, но крайне мало. Пока спасает гигантский объем Амазонии. Но, повторюсь, если тенденция сохранится, то через полвека мало что останется и катастрофа станет необратимой.

- Как это влияет на изменение климата?

Анатолий Хижняк: Амазания хоть и не «легкие» Планеты, но она сильно влияет на климатообразование. На потоки воздуха и так далее. Сокращение размеров лесов изменяет площадь испарения. Например, если раньше четко был сезон дождей и был сезон сухой. Я это еще застал. Сейчас этого уже нет. Нет сухого и влажного сезонов, все перемешалось. В сухой сезон могут дожди на неделю зарядить, случиться наводнение. Сейчас в Перу в Амазонии – наводнения, например. Вода сносит целые поселки. Планета – это единый организм. И проблемы в одном регионе эхом отдаются в другом, порой на весьма отдаленном расстоянии.

И в этих изменениях климата виноват не только парниковый эффект. Это связано с «изведением» лесов. Потому что нарушается водный баланс. Солнце испаряет воду с огромной биомассы леса в Амазонии. И где-то после полудня образуются облака – не потому, что их откуда-то нагнали, это «сделал» лес. И проливается дождь. Всегда после обеда шел дождь. К вечеру влага уходила и становилась чуть-чуть попрохладнее. Затем, с утра, вновь приходила жара. Это был четкий цикл. Сейчас он нарушен. Прежнего объема лесной биомассы уже нет. Вступают в игру и другие факторы. И на Планете начинаются то наводнения. То засухи. Амазонию «смыло», а Мали, наоборот, «засушило», дождей там не было чуть ли не два года.

Вот такие вот последствия сокращения площади лесов Амазонии.